Город в мороси тёплой крещён,
В сентябре отыскав тусклый свет,
Говорите о чём-то ещё
Среди в ужасе взятых побед,
Дверь закрыта, и лифт, закрипев,
Над землёй вознесёт хоть на миг,
Я досель продолжаю напев,
Я от правды досель не отвык!
Не найдя белый цвет на снегу,
Заплутав в чём-то слишком ином,
Я от губ этих снова бегу
И спасаюсь от страсти вином!
Ночь наряд поменяет за ширмой,
Своим обликом месяц терзая...
На кого ты бросаешься, мир мой?
Я не град и совсем не гроза я
Для твоих нераскрывшихся зёрен,
Где лазурь - изголовие башни,
Где так быстро стал мрак опозорен,
Закрутив с лампой яркою шашни...
И зима, снова с горя рыдая,
Вдруг отбросит безвредное жало,
Раз пришёл с чистой верой сюда я,
И луна в страхе жутком сбежала...
Бескрайнюю пустыню облаков,
Лежащую окладом сини этой,
Увидев, каждым вздохом проповедуй,
Раз свет в своей извечности таков:
Он чист, он льётся, раз-гоняя тьму,
И между городами носит вести,
Где каждый на своём застынет месте,
Найдя ответ на сотни "почему?",
Пустынной улицы прерывистый мотив...
Смотря в окно, о чём-нибудь мечтая,
Гляди как осень плачет несвятая,
Слезами мир поникнувший залив!
Грусть в тиши необтёсанных скул
Этих лун, чей свет как-то прилажен,
Что опять в мраке сеет тоску
На пространстве заброшенных пашен.
Раз взойдёт - собирать точно в срок,
И грузить в тишине на телеги,
Вечер в плаче осеннем промок,
Простудившись уж в коем-то веке.
Среди ночи, уснуть не успев,
Не успев разглядеть даль родную,
Ветер правдою делает блеф,
Но я истиной высь именую!
Оно так близко, синью в вышине
Укроет глупый шар в его кошмаре,
И снова вечер будет плакать мне,
И снова это утро кофе сварит -
Подаст к столу надежду и уйдёт,
Уступка дню – его часы святые,
Где каждый миг уже наперечёт,
И всё ж мы в нём от зависти простыли!
Там детский шум, тут просто немота,
Слова, увы, теперь не полнит сила,
Но если вечность будет разлита,
Я жажду, чтоб она меня простила!
Осень месяц надев сикось-накось,
День прося за меня: "Слышь, не мучь его!"
Завершая ещё одну пакость,
Пожелает всего наилучшего.
И снега вдруг застыв в изготовке,
Порываясь наброситься с жаждою,
Белым цветом накинув обновки,
Холодеют с секундою каждою!
Я с такими теперь не работаю...
Видя, что делать больше здесь нечего...
Коль земля, остывая дремотою,
За меня просит день: "Не увечь его!"
Я опять пред вечностью стою,
И смотря наверх, ловлю немного
Жизнь уже зажжённую мою
Замыслом, вернее - искрой Бога.
Столько всякой чуши намели,
Столько ждали скорби и награды,
Вместо солнце - теплятся угли,
Что пред мраком слишком слабоваты...
И луна, верша свой странный суд,
Снова в тьме пророчит, как весталка...
Ангелы, скажите, нас спасут?
Ангелы, скажите, вам нас жалко?
У ночи губы цвета фиолета,
Что говорят, бессовестно звуча,
Покуда осень нами не воспета
Хваленьем жертвы в адрес палача!
Устанет небо и погаснет рано,
Надев холщовый нищенский наряд,
И бьётся море снова в край дивана,
Покуда о мечтаньях говорят!
Окно смолчит, дождями руки моя,
И шторы запахнёт скрыв наготу...
Где грёзы - порождение земное,
Я к небу, веря в истину, веду!
Осень в костюме цветном мажоретки
Вышла на улицы, ритм отбивая,
Где заглотив, словно звёзды, таблетки,
Бьётся душа, до безумья живая.
В сей простоте, что даётся случайно,
В городе том, где слова - мысли всуе,
Слишком невнятная прячется тайна,
И на асфальте ребёнок рисует
Облик её, напевая мотивы,
Место найдя очевидного схрона,
Да удивляясь, как мы нерадивы,
Перед свечёй плачет миром икона!
Как деньгами листвой полня сумки,
От ветров неотступных стеная
Если пить, то не более рюмки -
Ведь у осени печень больная!
И спасение неба над нами
Ощущая на собственной шкуре,
Мы живём недобитыми снами,
И цветём, как грядущие бури!
Так желая водою облиться,
Надевая свои побрякушки...
Осень снова явилась в больницу,
Осень лечится вновь от желтушки!
В суете вечерней, звёзды не схватив,
За стаканом чая протянуть мотив
Зимнею дорогой между пустоты,
Где лучами солнца греют душу льды.
Сон приходит спешно, словно зверь напав,
Горе прячет слёзы средь пустых забав,
И усталость будет разбивать уют,
Снег, с земли хватая, тут же раздают...
Слишком много цвета белых одеял,
Тех, что лоскутами в сумерках менял,
Небо, своим светом город обесточь,
Мрак ложится снова, и приходит ночь!
Застыло много, только не душа,
У каждого своя, своим больная,
Зима какой-то ясностью свежа,
Идёт на нас, о прошлом вспоминая,
Мне хочется хоть искру, но зажечь,
Она, краснея, светит в общем счёте,
И знают все: о ком ведётся речь,
Когда от злобы челюсти вдруг сводит,
О, лютый хлад! Снега забрать успей,
Снеси их прочь, зачем их столько надо,
Ведь, к счастью, ночь раз в тысячу слабей
Горящего январского заката!
Лёгкость простуд, грузный лик января,
Выйдя среди снегопада,
Что говорит день, когда догоря,
Больше светить в тьме не надо?
Белая тяжесть под высью простой,
Ночь, не узнавшая шуток,
Звёзды пускает на краткий постой
В сумрак, что жалок и жуток!
Век просидев, вечность как-то проспав,
Снова глаза продирая,
В темени полной нелепых забав,
Кто-то опять просит рая!
Ночь опять в ожидании участи
У закрытой застынет пивной,
Тяжело на плечах каждый луч нести,
Так что, Высь, побеседуй со мной!
Ты всё знаешь, к чему пустословить мне?
День опять разберётся со всем,
И когда, Небеса, Вы откроете
Тайну самых простых теорем:
Что овец на лугах лишь весне пасти,
И уставший от года времён
Нас, ушедших в какие-то глупости,
Будет мир до утра усыплён!
Меж зимы сегодня нету знати,
Лучше вслух об этом не тверди,
И застряв, как рыба, средь сети,
Будто бы случайно, будто кстати,
Досчитай неспешно до пяти!
А потом в владеньях вредной вьюги,
Бьющейся неистово в болонь,
Неба свет в смирении затронь,
И, листая счастья и недуги,
Не гаси зардевшийся огонь!
Всё вокруг - почти как было прежде
Так что оглянись и вспомни вид,
Если он в случайности забыт,
И, ещё лелея блеск надежды,
Помни - правда точно победит!
Я боюсь писать о прошлых днях,
Где слова ещё твердились громко,
И, покоясь в крохотных яслях,
Билась о края морская кромка!
Жизнь пошла, бежать устав уже,
Позволяя мне смотреть без спешки,
Как блестят в затупленном ноже
Контуры орла и цифры решки.
Снова холод правит где-то там,
За стеклом, покрытым зимней сеткой,
И, застыв в какой-то думе редкой,
Вечер песнь играет по ладам!
В трезвости январского мороза
Улицы протянуты насквозь,
Но опять луна посмотрит косо:
"Как тебе средь снега довелось
Выделяться чем-то слишком серым?"
День за днём кончается зима
И опять, поверевши химерам,
Сходит в своей алчности с ума!
В бешенстве трамваи едут дальше,
Медленно плывут на свет авто,
Что застыл средь вечности, давай же
Числами домов играть в лото!
Снег поддельным блеском запестрит,
Скрыв от глаз так много всякой дряни,
И, идя за мной, как следопыт,
Вечер в темноте густой устанет,
Свет, всегда лишённый берегов,
Жаждет сделать белым всё в округе,
Каждый день в смирении таков,
Что несёт крестом свои недуги!
Сон прервётся, снова пробудя,
Как скупца, что в поисках наживы,
И везёт зимы для нас зимы ладья
Блеск снегов, ни каплю не фальшивый!
Минута жизни рейсом самолёта
Задержится, виня зимы каприз,
Как будто бы всё чаще, год от года,
Твержу себе, что вовсе не клялись
Ни улицы, ни звёзды, ни светила
Бросать прекрасный блеск в кромешной тьме,
Но если тебе вечности хватило,
Прошу, Лазурь, подай немного мне
Всё то, о чём в тиши глаголят кратко,
Мечтая сей надеждой обладать,
Но вот уже объявлена посадка,
И сложена в ногах ручная кладь!
Постиранные простыни зимы
Развешаны на небе облаками,
Луна опять поёт всю ночь псалмы
И бьётся ручейком о старый камень,
Что сточит неизменно - дай ей срок,
Она юна, она всегда игрива,
Но ты с ней станешь всё же одинок,
Под пьяной вьюгой местного разлива,
Серым-серо, но где-то над пластом
Упавшей пред домами скуки странной,
В молитве просят Бога о простом,
Наевшись вдоволь снегом, словно манной!