Как необъятна весенняя милость:
Светит над нами и сыпется щедро,
Столько прошло, ещё больше приснилось,
В буйных порывах избитого ветра.
И забираясь немного повыше,
Звёзды, как искры, среди всякой дряни,
Что-то о нас среди гомона слышат,
И месяц снова нас к зареву тянет,
Чтобы опять у подножья собора,
Видя кресты, что касаются свода,
Дело свершая спокойно и споро,
Шла между улиц святая свобода!
Посреди апреля розоветь
Обречён, как прежде, мир зари,
Где порвав на нитки свою сеть,
Звёзды заключают в тьме пари,
И встречают, мигом рухнув ниц,
Дня светило, сини короля,
И, вернувшись в гнёзда, сонмы птиц
Плевелы, как зёрна вдруг деля,
На огни во мраке полетят,
В окна, крошки хлеба подобрав,
И опять на нас уронит взгляд,
Высь, чей суд один бывает прав!
Снег с апрельским запахом упав,
Тает, стать водою захотев...
Средь весны, средь множества забав,
Вновь уходят звёзды на день в хлев!
И закрыв глаза, лишь ночь виня,
Засыпают, грёзы ухватив,
Вечность длилась долго до меня,
До меня набросившись на риф,
Гибли корабли и шли ко дну,
Видя мир пустой издалека...
Но я всё же к зареву тяну
Море, что забыло берега!
Свет всегда рождается в грязи
Меж ещё не скрытых летом веток,
Так что свои беды утряси,
И гляди, как будто напоследок,
В небо, что так скоро посинев,
Не даёт от счастья сделать вздоха,
И цедит весна простой напев,
Для весны достаточно неплохо!
Ночь апрельским трепетом пуста,
И в каком-то городе безликом,
Сшитым наугад дешёвым лыком,
Говорят рассветные уста!
Я об этом снова запою,
Раз весна рождается покуда,
И летит на голову мою
Вечная нелепая простуда….
За вуалью мир неспящий скрыт,
К истине без устали взывая,
Так что согласись иль сделай вид,
Что ещё способна песнь живая
Из апреля выудить цветок,
И его хранить, дожди минуя,
Средь лежащих криво синих строк
Первого с мечтою поцелуя!
Только это небо не порань,
В сон так рано вечером клоня,
Звёзд толпа приносит свою дань,
И глядит из мрака на меня!
Город под покровом одеял,
Что-то в полудрёме говорит…
Так кого там месяц обвинял?
Так в кого бросал листвой обид?
Ночь в апреле праведно темна,
В ней весны мечты соблюдены,
И хранит картонная стена
Вечность средь соседской тишины…
Вновь апрель залазит на балконы,
Прячась от ещё больной прохлады,
И зарёй пред образом иконы,
Наши грёзы трепетны и святы!
Хоть внутри их кроется обида,
Хоть над ними звёзды слишком прытки,
И луна, пройдясь для аппетита,
Смертным раздаёт свои визитки,
Прижимаясь к тёплой батарее,
Где-то средь домов, что ждут рассвета,
Чтоб от снов отделаться скорее
И испить хоть раз спасенье это…
Ещё один глоток моей весны,
Несущейся куда-то без оглядки,
Мы лживы и по-своему честны,
Мы так и не нашли, играя в прятки,
Ту светлую прекрасную зарю,
Что златом блещет, медленно стекая,
Как вечность неизменно дорогая,
Которой я столь много говорю!
Я истину паршиво опекал,
Пугаясь каждой тени, мысли каждой,
И вот борясь доныне с лютой жаждой,
Ещё моей весны прошу бокал!
Ты сегодня слишком изнурён,
Город, не доживший до награды,
Позабывший тысячи имён,
Слепоту меняющий на взгляды,
Что встречают спятивший апрель,
И следят за небом синью полным,
Где ещё слышна доныне трель,
Где рассветный блеск к лицу так шёл нам,
Отраженьем в окнах вновь явись,
Праздная весна, что столь бесценна,
Что дарует нам, уставшим, высь
Вышедшим из зим холодных плена!
Тонкая прохлада вечеров,
Тех, что кличут мартом год за годом,
Мир размяк, хоть раньше был суров,
И фальшиво бряцая по нотам,
День прекрасен чуткостью своей,
Полня нас к рассвету вечной тягой,
Синь прими, не мешкая, скорей,
И на тьму весеннюю не вякай,
Словно шавка, лучше звёзды жги,
Будучи измучен и измотан,
Залпом выпив свет на ход ноги,
Раз ты блеск искал, и понял: вот он!
Звёзд неразбросанных груды
Спьяну играют в лото,
Снова лечась от простуды
Завтра, сегодня и до!
Тысячи старых кофейен,
Дремлют меж грязных столов,
Месяц на темень наклеен
И поджидает улов
В этих сетях, да сгребая
Рыбу средь чистой воды,
Светит, как вечность любая,
Светит, как можешь и ты!
В нас не спит, пожалуй, только вера,
Средь разбитых в темени бутылок,
И сияньем старого торшера
Блеск луны, похожей на обмылок,
Речь ведёт, о чём-то вспоминая,
В ужасе чистейшего порыва,
Нас, увы, кончина ждёт иная,
Между звёзд, висящих слишком криво,
Мрак намазан нынче в ночи густо,
Не имея цели и задачи,
Чтоб, ломая улицы до хруста,
Был рассвет в объятья наши схвачен...
Кажутся копья не более вилок,
Кажется песня - подобием гула,
Вечер весенний до трепета пылок,
Но и его синь небесная сдула...
И упадая всё ниже и ниже,
И закрывая истёртую книгу,
Звёзды горели и гасли они же,
К выси святой не приблизившись лику.
И не найдя подходящего рейса,
Голос бросая и делая звонче,
Март, умоляю, средь улицы взвейся,
Став завершён, став случайно окончен!
Средь весны приходит тишина,
Помнится, а может и забылось
Для чего нам истина дана,
Для чего спадает в свете милость,
Оросив погасшие дома,
На которых тонкие антенны,
Высь доводят в мраке до ума
Между облаков монтажной пены...
Вечность не уместится в багаж,
Так что сядь и выдохни устало,
В мир, что до сих по праву наш,
В мир, что солнце нежно согревало!
Дождь зачастит, не имея начала,
В марте, что серостью полнит дворы,
Чистая песня здесь прежде звучала,
Но замолчала до лучшей поры.
Сердце в напоре неконченной гонки,
Рёбра ломает наружу ползя,
Где короли - просто те же подонки,
Только вот плюнуть им в морду нельзя.
Окна открыв, упиваться прохладой,
Что ниспадает спасением нам,
И перед страстью, во всём виноватой,
Больше не верить ни правде, ни снам!
Засыпать неспешно в городе простом,
Где окно молчит светом,
И, прощаясь, Небо осенит крестом,
Раз теперь нам мрак ведом,
Раз уходит скоро солнце подремать,
За какой-то край мира,
Где лазурь заплачет тихо, словно мать,
Но опять квар-тира
Духотой вечерней сдавит и зажмёт,
И над темнотой крова
Улыбнётся кротко вечной выси Свод,
И простит грехи снова!
Солнечный луч проскользнёт по балконам,
Весть нам о чём-то простом донеся,
В мире весеннем, и в мире бездонном,
Где говорить о покое нельзя,
Снова мечтая о далях незрелых,
Отблеск извечный в ладонях храня,
Звёзды хватай, если ты не воспел их,
Если они, озаряя меня,
Светом, что нынче - бесценное благо,
Сотни огней бросят вниз просто так,
Тех, что горят как спасенье от мрака,
Если вообще в марте водится мрак.
В городе, что дышит тяжело,
Разбивая мартом свои льды,
Утро нас за руку повело
К венам переполненным воды.
Где весна, раскинув в небе флаг,
Город хочет снова осмотреть
Звёздами - скоплением бедолаг,
Что попались рыбой в нашу сеть -
И теперь висеть обречены,
Смертным путь средь мира освещать
Полный неискупленной вины,
Но уже познавший благодать.
Скажи о чём-то, просто для меня,
Как будто миг какой-то подмечая,
В котором утра блеск ещё отчаян,
Но всё же, как святой предвестник дня,
Ночь взяв, ведёт под ручки до двери,
До следующей, грядущей вскоре смены...
А ты, мой образ вечный и бесценный,
О чём-то дальше тихо говори!
Весна заходит нежно, как впервой,
Полна своей свершившейся победой!
И ты, мой ангел, сказку мне поведай,
Пролив в молчанье снова голос свой!
Птенцом усталым в окна бьётся март,
Склевав, как зёрна, звёзды за мгновенье,
И слышится весны святое пенье,
И вновь средь океанов старых карт
Готовых всех блуждающих принять,
Пестреют островки, что днесь забыты,
И полнясь чувством горестной обиды,
Мы каемся и плачемся опять...
Прохлада ветра носится дитём,
Врезаясь в стены слишком тёмных арок,
И мв опять зажжём в тьме огарок,
И мы опять за облаком пойдём!