Серёжа, слышишь? (памяти брата)
Это песня - разговор с младшим братом Сергеем, которого уже нет с нами 19 лет. Привет, братишка. Снова сел писать тебе письмо. Не на бумаге — в мыслях... Знаю, так дойдёт оно. Здесь годы пролетают, как кадры из кино, А мне всё кажется, что ты вернёшься – ждём уже давно. А помнишь, как в театре школьном ты ловил овации, Как на холсте твоём рождались иллюстрации. Ты ж был таким наивным, искренним, без симуляции, И верил в доброту, как в аксио́му нации. Твой карандаш оживлял страницы детских книг, Ты рисовал миры, где каждый мир иной. А в тридцать один твой собственный мир угас, поник... И в тишине я до сих пор слышу голос твой. Серёга, слышишь, как растут твои сыны? Они твоё прямое отраженье, с той же глубиной. И жаль, что ты не видишь их мужской спины, Как старший твоего же внука нянчит, брат родной. Мы помним. Слышишь? Мы тебя всё так же любим. И в каждом их движенье твой образ не забудем. А помнишь, как делили мы один велосипед? Как строили шалаш и прятались от бед? Ты был всегда добрее, в тебе был чистый свет, И ты учился у меня, как правильно давать ответ. Твои картины на сте́нах — как порталы в прошлое, Где твоё детство, и всё вокруг хорошее. Твои мальчишки — два крыла, что ты оставил нам, А грусть находит… слёзы по щекам… Серёга, слышишь, как растут твои сыны? Они твоё прямое отраженье, с той же глубиной. И жаль, что ты не видишь их мужской спины, Как старший твоего же внука нянчит, брат родной. Мы помним. Слышишь? Мы тебя всё так же любим. И в каждом их движенье твой образ не забудем. Твой внук смеётся так же, как смеялся ты когда-то… Твой внук смеётся так же… Ты в наших снах, ты в наших мыслях, брат… Ты в наших снах, ты в наших мыслях, брат… Ты просто знай... мы помним. Всегда... Братишка… Мы помним, слышишь, Серёжа… Мы любим тебя… Спи спокойно, братишка… Спи спокойно…
Это песня - разговор с младшим братом Сергеем, которого уже нет с нами 19 лет. Привет, братишка. Снова сел писать тебе письмо. Не на бумаге — в мыслях... Знаю, так дойдёт оно. Здесь годы пролетают, как кадры из кино, А мне всё кажется, что ты вернёшься – ждём уже давно. А помнишь, как в театре школьном ты ловил овации, Как на холсте твоём рождались иллюстрации. Ты ж был таким наивным, искренним, без симуляции, И верил в доброту, как в аксио́му нации. Твой карандаш оживлял страницы детских книг, Ты рисовал миры, где каждый мир иной. А в тридцать один твой собственный мир угас, поник... И в тишине я до сих пор слышу голос твой. Серёга, слышишь, как растут твои сыны? Они твоё прямое отраженье, с той же глубиной. И жаль, что ты не видишь их мужской спины, Как старший твоего же внука нянчит, брат родной. Мы помним. Слышишь? Мы тебя всё так же любим. И в каждом их движенье твой образ не забудем. А помнишь, как делили мы один велосипед? Как строили шалаш и прятались от бед? Ты был всегда добрее, в тебе был чистый свет, И ты учился у меня, как правильно давать ответ. Твои картины на сте́нах — как порталы в прошлое, Где твоё детство, и всё вокруг хорошее. Твои мальчишки — два крыла, что ты оставил нам, А грусть находит… слёзы по щекам… Серёга, слышишь, как растут твои сыны? Они твоё прямое отраженье, с той же глубиной. И жаль, что ты не видишь их мужской спины, Как старший твоего же внука нянчит, брат родной. Мы помним. Слышишь? Мы тебя всё так же любим. И в каждом их движенье твой образ не забудем. Твой внук смеётся так же, как смеялся ты когда-то… Твой внук смеётся так же… Ты в наших снах, ты в наших мыслях, брат… Ты в наших снах, ты в наших мыслях, брат… Ты просто знай... мы помним. Всегда... Братишка… Мы помним, слышишь, Серёжа… Мы любим тебя… Спи спокойно, братишка… Спи спокойно…
