Не экзотизируй, смотри!
Эти фотографии сделаны шестьдесят лет тому назад на территории секретного Объекта «В», обустроенного на 103-м километре от Москвы для нужд ядерной лаборатории и преобразованного в 1956 году в «город мирного атома». Мы с коллегами появились в тех местах весной 2012 года для того, чтобы понять, как жили и работали первые поколения НТР-овцев, мобилизованных для реализации крупных научно-технических программ ядерного профиля. На каком из снимков запечатлена зона, отделявшая секретных физиков от мира? Почему секретность – первое, что бросается в глаза социальному исследователю, оказавшемуся вблизи ядерных институтов? Как избежать её и их экзотизации? Как не поддаться меланхолии закрытых архивов и недоступного поля? Как обнаружить след ядерного архива в мемуарах и превратить исследовательское интервью в место этнографии? В стране, где достаточно крылатых ракет, атомных станций, радиоизотопов и захоронений радиоактивных отходов, отсутствует традиция ядерной критики, нет практики анализа атомояза, не изучают ядерную культуру и не практикуют ядерную этнографию. Какой она бывает, ядерная этнография? Чего мы лишены? И как это отсутствие восполнить? Галина Орлова – к.п.н., в.н.с. Международного центра истории и социологии Второй мировой войны.
Эти фотографии сделаны шестьдесят лет тому назад на территории секретного Объекта «В», обустроенного на 103-м километре от Москвы для нужд ядерной лаборатории и преобразованного в 1956 году в «город мирного атома». Мы с коллегами появились в тех местах весной 2012 года для того, чтобы понять, как жили и работали первые поколения НТР-овцев, мобилизованных для реализации крупных научно-технических программ ядерного профиля. На каком из снимков запечатлена зона, отделявшая секретных физиков от мира? Почему секретность – первое, что бросается в глаза социальному исследователю, оказавшемуся вблизи ядерных институтов? Как избежать её и их экзотизации? Как не поддаться меланхолии закрытых архивов и недоступного поля? Как обнаружить след ядерного архива в мемуарах и превратить исследовательское интервью в место этнографии? В стране, где достаточно крылатых ракет, атомных станций, радиоизотопов и захоронений радиоактивных отходов, отсутствует традиция ядерной критики, нет практики анализа атомояза, не изучают ядерную культуру и не практикуют ядерную этнографию. Какой она бывает, ядерная этнография? Чего мы лишены? И как это отсутствие восполнить? Галина Орлова – к.п.н., в.н.с. Международного центра истории и социологии Второй мировой войны.
