Радиолюбитель из Воронежа поймал сигнал с пропавшего 1937 году самолета

В 1937 году, когда они пропали, – начал Валера, словно читая лекцию, чтобы упорядочить собственные мысли, – была развернута самая масштабная поисковая операция в истории. Искали все: и наши, и американцы. Летчик Джимми Маттерн летал. Хаббард, тот самый, что потом сайентологию придумал, тоже участвовал. Перерыли всю Арктику от Аляски до Земли Франца-Иосифа. Ни следа. Ни обломка, ни масляного пятна. Словно самолет просто испарился. – Может, он и испарился, – Игорь посмотрел на друга горящими глазами. – Только не так, как мы думаем. Валера, что если они не просто разбились? Что если над полюсом, в том аномальном районе, они провалились... не в океан, а во что-то другое? – В "Бермудский треугольник" для коммунистов? – усмехнулся Валера, но вышло невесело. – В петлю времени, – выдохнул Игорь. – Представь: некая физическая аномалия, временной разлом. Они попали в него, и их последние часы, их агония, зациклились. Они падают вечно. А мы, благодаря каким-то изменениям в ионосфере, в магнитном поле Земли, вдруг получили возможность слышать эхо этой вечности. Крошечную утечку из их замкнутого мирка. Валера молчал, обдумывая услышанное. Это было безумно. Но звук в наушниках был реален. Отчаяние в этих точках и тире было настоящим. – И что ты собираешься делать? – наконец спросил он. – Сообщить в Академию наук? Тебя в лучшем случае на смех поднимут. – Я должен ответить, – твердо сказал Игорь. – Что? Ты с ума сошел? Кому? Призракам? И что ты им скажешь? «Ребята, держитесь, помощь уже в пути, только опоздает на восемьдесят пять лет»? – Я скажу им, что их слышат. – Голос Игоря дрогнул. – Понимаешь? Самое страшное в их положении – это одиночество. Они зовут на помощь, а в ответ – тишина. Они не знают, что их искал весь мир, что Леваневский стал легендой. Для них существует только ревущий мотор, лед на крыльях и безмолвный эфир. Я просто хочу пробить эту стену тишины. Сказать им, что они не одни. Это было решение не инженера, а человека. Акт сострадания, перешагивающий через законы физики и здравого смысла. Три ночи Игорь Петрович ждал идеального прохождения сигнала. Он выверял каждую деталь. Он не мог рисковать. Наконец, в четвертую ночь, сигнал стал необычайно четким, словно невидимая дверь приоткрылась чуть шире. ...SOS SOS SOS... ДЕ Н-209... НАС СЛЫШИТ КТО-НИБУДЬ... ПРИЕМ... Сердце Игоря колотилось в горле. Он положил дрожащую руку на ключ морзянки. Пальцы одеревенели. Он глубоко вздохнул и начал передавать. Медленно, четко, вкладывая в каждое нажатие всю свою душу. Н-209 Я ВОРОНЕЖ ВАС СЛЫШУ Он повторил это трижды. А потом замер, вслушиваясь в эфир. И произошло невероятное. Цикличная, отчаянная передача с борта Н-209 оборвалась на полуслове. На несколько секунд в наушниках воцарилась абсолютная, мертвая тишина, которая была громче любого крика. Игорь перестал дышать. А потом, пробившись сквозь бездну времени и пространства, морзянка прозвучала снова. Это была уже не паника. Рука радиста на том конце была твердой. Всего два слова. ...СПАСИБО... ПРОЩАЙТЕ... И всё. Сигнал исчез. Не затих, не утонул в помехах. Он просто выключился, будто кто-то щелкнул тумблером. Игорь крутил ручку настройки, прочесывал соседние частоты – ничего. Эфир был пуст. Эхо полярной ночи замолчало навсегда. Игорь снял наушники и долго смотрел в темное окно, где отражалась его комната и его собственное, постаревшее лицо. На глазах у него были слезы. Он не спас их. Но он подарил им то, чего не смогли дать ни поисковые самолеты, ни газетные передовицы – он дал им знать, что их последний крик был услышан. И, может быть, именно это позволило им наконец завершить свой бесконечный полет и обрести покой. Тишина в его радиорубке больше не казалась ему гнетущей. Теперь она была наполнена смыслом. Это была тишина завершенного дела, отданного долга, тишина, в которой эхо чужой трагедии сменилось покоем.https://dzen.ru/a/aIXx5FVLAif5XFbG