15 июня 1995 года – второй день захвата заложников в больнице Будённовска. Сегодня годовщина… Когда я работал над книгой-расследованием «Будённовский рубеж», особое внимание я уделял заложникам, оказавшимся в той больнице.
Это были и горожане, которых террористы туда загнали под дулами автоматов, и пациенты, которые лежали в клинике, и врачи с медсестрами, которые выполняли свой долг, несмотря на экстремальные обстоятельства. Они спасали жизни всем: и таким же как они сами заложникам, и раненым террористам. Это их призвание, их работа, их долг.
Работая над книгой, я говорил с ними, смотрел на историю их глазами, пропускал через себя их память и боль. Пытался понять, каково им было.
Для спектакля «Люди А», который сейчас гастролирует по городам России, написал стихотворный монолог от лица заложницы в той больнице.
Читает актриса, занятая в спектакле «Люди А», Юнона Захарьева.
Я умираю?
Нет еще, не похоже.
Слышу, как плачут где-то.
Мороз по коже.
Страшно! Значит живая.
Что происходит? Не понимаю.
Как в кино я.
Но это не кино.
Кровь, маленькое пятно,
Белый халат, дырочка…
Боже мой! Орлова Ирочка…
Замерла и молчит.
Говорят, мы живой щит.
Выстрела злой хлопок,
Кровь протекла на хло-пок…
Всегда спрашивала: «Как дела?»
Весела была, открыта,
А сейчас ты умерла.
Убита.
Кривые уголки губ,
Улыбка, труп…
Господи, что это?
Кто это? Как же
Кровь пролита?
Кто скажет?
Люда напротив плачет.
Давление скачет.
Рассаду, помню, просила,
А я не принесла, забыла.
Дети в детском саду
Были. Штрих судьбы.
Мы в аду.
Пол в пыли. Вымыть бы.
Я сижу в ординаторской.
Нас согнали сюда.
Зачем?
Беда.
Рядом люди: знакомые,
Родные.
А над нами: с автоматами,
Чужие, больные.
Помню, сынок играл в солдатики,
Пистолетики, автоматики.
Тут же – всё настоящее,
Жалящее, не щадящее.
Что это? Как называется, приклад?
Приложили прикладом.
Сережа медбрат
Кричит: «Не надо»
Что «не надо», Сереж? Кто тебя слышит?
Много оружия. Снайпер на крыше.
Делают своё дело
Толково, зверски. Но почему так умело?
Вроде же учились в школах,
Рождены мамами…
На стене от пуль сколы
Шрамами
Становятся мысли путанные.
Болью своей укутанные…
Алексей Филатов
Ровно 28 лет назад, в 8:30 14 июня 1995 года более 160 боевиков на трёх военных грузовиках КамАЗ и милицейской ВАЗ-2106 выехали через Дагестан в Ставропольский край. Так начался один из самых страшных терактов в новейшей истории России.
Три года назад я опубликовал свою книгу-расследование «Будённовский рубеж». Без ложной скромности отмечу, что тем, кому интересно, как это было и как могло быть, читать книгу обязательно. Но сейчас мои мысли и силы не в книге, а в музыкальном спектакле «Люди А», который мы показываем в разных городах нашей необъятной Родины, но работа над которым продолжается постоянно.
Стихи, которыми я хочу сегодня поделиться, я написал буквально на днях. Думаю, в ближайшее время они станут частью нашей постановки. Они про Будённовск, они автобиографичны, они очень личные…
Самолёт. Тусклый свет на лицах.
Сон урывками. Снилось море.
Звонок ночью. Пришлось торопиться.
Вызвали – значит где-то горе.
Раз пришлось вызывать спецназ,
Жизни мирной нарушен ход.
Экипировка. Командир. Приказ.
Я с собою взял пулемёт.
Прилетели. Грузовик, дорога.
Думать некогда, только молиться.
Мы молчим. Командир смотрит строго.
Направление: Будённовск, станица.
Мы готовились, наша работа:
Быть спокойными в непокое.
Только ужас посеял кто-то,
А нам всходы собрать рукою.
Собран я. Впереди неизведанность.
Мы на месте. Заложники, кровь…
Я сказал себе: «Всю свою ненависть
Для зверей этих приготовь».
Простынями из окон больницы
Крики жён, детей, медсестёр…
Пулемёт мой из окон бойницы
За секунды всё прошлое стёр.
Только я, только он, только окна.
А судьба, как захочет рассудит.
И под броником форма промокла.
Мысль одна в голове: «Там же люди!»
Заряжаю горячие пули.
Я – машина. Пусть будет, что будет!
Мы пошли штурмовать, рискнули.
Мысль одна в голове: «Там же люди!»
Обжигает железо, плавится.
Нет надежды. Мечты – о чуде.
Мы должны, мы обязаны справиться,
Потому что заложники – люди.
Заряжаю. И снова, и снова
Своей правды беру высоты.
А по рации лезвием слово.
Друг мой лучший уже двухсотый…
Алексей Филатов